05.01.2015

Электроэнергетика и теплоснабжение: энергия одна, а подходы – разные

  – Как вы оцениваете процесс реформирования энергетики в 2014 г.? В частности, что можно сказать о Постановлении правительства от 31 июля 2014 г. №750 «О внесении изменений в некоторые акты Правительства РФ по вопросам снижения величины перекрестного субсидирования в электросетевом комплексе»?

 – Серьезных попыток реформирования электроэнергетики в этом году не было. В части теплоснабжения продолжается формирование нормативно-правовой базы, предусмотренной Законом «О теплоснабжении». Предполагается ряд новаций, прежде всего усиление роли единых теплоснабжающих организаций и введение в тарифное регулирование критериев на основе «альтернативных котельных».
  У меня к этому неоднозначное отношение: хотелось бы более глубокой проработки экономических параметров и моделирования возможных последствий до принятия решений, цена которых может быть очень высока. Действительно, перекрестное субсидирование предлагается несколько сократить, прежде всего через снижение платы за услуги передачи электроэнергии. До 1 декабря 2014 г. во всех регионах России должны быть утверждены новые тарифы в соответствии с Постановлением №750. Вряд ли можно говорить о том, что это кардинальная мера.
   На мой взгляд, недостаточно просто принимать решение по сокращению перекрестного субсидирования: решений и планов по его сокращению было множество. Постановление Правительства №750 представляет собой поиски ресурсов, чтобы сократить перекрестное субсидирование, но в первую очередь надо посмотреть на истоки перекрестного субсидирования и понять, что оно собой представляет.
  Давайте посмотрим на один из аспектов его существования. С самого начала реформирование электроэнергетики шло в отрыве от реформирования теплоснабжения. Воедино все отраслевые проблемы никто не собирал. В советские годы при планировании строительства ТЭЦ, линий электропередачи и теплотрасс принимали во внимание оптимальное потребление тепла и выработки электроэнергии, а также расстояние до потребителя, тем самым минимизируя стоимость услуг при их передаче. Значительная разбалансировка потребления энергии началась при сокращении промышленного производства и снижении потребности в паре, с которым поставлялось достаточно много энергии. В результате произошел рост стоимости тепла, и многие потребители перешли на котельные. Произошла своего рода «котельнизация» страны.
    Конечно, комбинированная выработка гораздо выгоднее в масштабах всей России. Но потребитель только тогда будет брать тепло у ТЭЦ, когда ему это экономически выгодно. В этих условиях нужно стимулировать тех потребителей, которые берут и тепло, и электроэнергию, обеспечивая тем самым наиболее экономичные режимы работы ТЭЦ. А базовым потребителем тепла является население. Потому что любая квартира потребляет в несколько раз больше тепла, чем электроэнергии. Тем самым обеспечивается работа ТЭЦ в самом выгодном режиме. На мой взгляд, население должно получать электроэнергию по базовой стоимости, исходя из наиболее экономичного режима работы ТЭЦ. Если ей нужно производить больше и поставлять кому-то еще, то этот потребитель должен платить в полном размере, получая электроэнергию и не потребляя тепло: затраты топлива на выработку электроэнергии в конденсационном режиме работы ТЭЦ (без полезного отпуска тепла), существенно больше, и эта часть электроэнергии объективно дороже.
    Вторая существенная составляющая тарифа на электроэнергию – плата за ее передачу. Общий принцип ее формирования – усреднение в масштабах региона по уровням напряжения, так называемый «котловой метод». Вообще говоря, существенно иного быть в наших условиях не может. Однако и здесь нужно посмотреть на такие параметры, как категория электроснабжения: для первой и второй категории затраты на передачу объективно выше: должно быть резервное питание, прежде всего ЛЭП; ТЭЦ расположены в городах, и передача электроэнергии от них до конечного потребителя объективно дешевле. Если учесть тот факт, что по сетям ЕНЭС, обслуживаемых Федеральной сетевой компании, передается примерно половина вырабатываемой в России электроэнергии, то видно, что вторая половина приходится как раз на ТЭЦ, расположенные в непосредственной близости от потребителей, прежде всего от населения.
  Полагаю, что профильные Федеральные ведомства – Минэнерго, Мин­экономразвития и ФСТ – должны посмотреть на эту проблему комплексно: ТЭЦ вырабатывает энергию вообще, причем первична именно тепловая энергия, которая потом преобразуется в электрическую и в тепловую с потребительскими параметрами.
  Соответственно нельзя рассматривать тарифообразование и реформирование электроэнергетики и теплоснабжения независимо друг от друга. Вообще говоря, эта беда – локальный подход к каждому аспекту экономики – характерна для всех отраслей, как раньше говорили, народного хозяйства. Нет спора, экономические реформы были необходимы, и сейчас далеко не все решено, но нельзя было забывать о том, что все, чем мы располагали, да и располагаем сейчас, особенно энергетика, формировалось в условиях плановой экономики: горизонтальные связи в промышленности, расположение как ТЭЦ, так и промышленных предприятий, потребителей товаров и услуг: все это было увязано. Разрушение этих связей, подход «с нуля» привели к тому, что мы имеем, и перекрестное субсидирование – не самая главная проблема. Особенно резко это проявилось сейчас, после взаимных экономических санкций: стало видно – чего мы потеряли.
   Сейчас фактически у нас стоит проблема не столько импортозамещения, сколько проблема восстановления утраченного народного хозяйства.

                                                                             

 – Председатель комитета Госдумы по энергетике Иван Грачев предлагает по возможности сократить число посреднических организаций на рынке энергии, чтобы генерация сама продавала ее. Кроме того, он выступает против социальных энергетических «пайков» и роста тарифа для населения. Каково ваше мнение по этим вопросам?

 – Торговать генерации электроэнергией и теплом сейчас никто не запрещает. Когда началось реформирование электроэнергетики и вышел Федеральный закон №36 о переходном периоде, он предполагал запрет на совмещение регулируемых и нерегулируемых видов деятельности. Монопольных и потенциально конкурентных. Причем к монопольным были отнесены услуги по передаче электроэнергии и диспетчерские услуги. А производство и сбыт тепла – это конкурентные виды деятельности по нашей идеологии реформирования. Они должны быть отделены от монополии. Те, кто производит тепло- и электроэнергию, и сейчас могут ими торговать.
    По закону им никто не запрещает. Посреднические сбытовые организации относятся в основном к рынку электроэнергии. Гарантирующие поставщики на самом деле не могут дать какой-либо гарантии. Гарантия существует только тогда, когда есть возможность обеспечить надежное электроснабжение, когда гарантируются выработка и электропередача. Гарантирующий поставщик, сбытовая организация может оказывать только финансовые услуги. И как их можно сократить, если у нас сбытовая деятельность по закону считается конкурентной? Причем, как показала практика, это достаточно абсурдно: на розничных рынках электроэнергии, с которыми имеет дело большинство потребителей, доля конкретного гарантирующего поставщика абсолютно подавляющая. Может быть, нужно не сократить число сбытовых организаций, а посмотреть итоги промежуточного реформирования? Что мы хотели, а к чему пришли? Реформирование должно было быть построено на внедрении рыночных принципов в энергетике с целью организации конкуренции в сбыте и производстве. А это, в свою очередь, должно было, во всяком случае, декларировалось, привести к снижению тарифов.
     Это то, чего хотели. А получили нечто иное. И сейчас с этим «иным» пытаются со всех сторон бороться. Так что, может быть, в «консерватории» что-то не так? Что же касается формирования социального тарифа для населения, я абсолютно поддерживаю мнение уважаемого Ивана Дмитриевича Грачева. Попытки введения многоступенчатых тарифов предпринимались в России неоднократно, в частности, во второй половине 90-х. И получалось, что первые 100 кВт часов человек платит по одному тарифу, а все следующие – дороже. Привело это только к путанице и дополнительным неплатежам. У нас в стране население платит за электроэнергию столько, сколько напишет. У нас самообслуживание. Само население снимает показания по потреблению. Так что социальная норма будет укладываться в то, что население платит сейчас. Сверх социальной нормы будет либо воровство, либо потери.
   Так что этот «соцпаек», кроме путаницы, ничего не дает. В результате введения социальной нормы, я более чем уверен, опять вырастут неплатежи. Ничего хорошего из этого не выйдет. На мой взгляд, эффективнее было бы навести порядок с поквартирными приборами учета, потому что счетчики во многих домах поставлены при строительстве, межповерочные и межремонтные сроки давно превышены, соответственно приборами коммерческого учета они быть не могут. Понудить собственника их заменить крайне сложно, обязать устанавливать современные счетчики, которые могут потом работать в дистанционной системе передачи показаний, – незаконно. Любые «соцпайки» возможны только при абсолютно достоверной, прозрачной системе учета, не зависящей от честности потребителя или от произвола сбытовой организации.

 – Существует ли некий политический компонент в формировании энерготарифа? Например, в связи с выборами?

– Говорить про политический фактор в тарифообразовании не совсем корректно. Нельзя сказать, что перед выборами как-то меняются тарифы. Другое дело, что тарифы всегда могут служить причиной повышенного социального напряжения, тем более, что в разных регионах разное экономическое положение.
   Где-то могут быть завышенные тарифы, где-то – заниженные. Это не может не сказываться и на уровне тарифов, и на политической, экономической или социальной ситуации. Естественно, тарифные органы иной раз вынуждены учитывать российский менталитет. Жизнь есть жизнь. Вместе с тем, в самой электроэнергетике услуги по передаче рассчитываются через котел. И насколько справедливо устанавливаются тарифы, точнее, делится котел между сетевыми организациями, – большой вопрос.

– Что вы можете сказать о методе RAB? Есть ли позитивные примеры его использования?

– Я могу говорить только о предприятиях в сфере электроэнергетики, о коммунальных сетях, городских электрических сетях. Как правило, методом RAB им пользоваться не дают. Они работают по долгосрочным тарифам методом индексации. Говорить про какие-то примеры позитивные либо негативные я бы не стал. Я думаю, есть и те, и другие. Но, безусловно, строительство сетей может быть обеспечено за счет применения этого метода. Другое дело, что Постановление №750, о котором мы говорили выше, требует очередной пересмотр тарифов на передачу. Организации пользуются RAB всего четыре года, и на моей памяти его пересматривают уже третий раз. Наверное, это не самая лучшая характеристика как его использования, так и результативности.

 – Будут ли расти тарифы для населения?

– Они не могут не расти. Вопрос – насколько. Тарифы для населения определяются предельными индексами, и предельные индексы не превышают, как правило, величины инфляции. Поэтому говорить, что тарифы сильно растут, нельзя. Сейчас самая большая нагрузка для населения – это оплата тепла и горячей воды: если посмотреть, сколько человек платит в месяц за ЖКУ, то, конечно, за тепло он платит гораздо больше, чем за электроэнергию.

 – Как удается выживать коммунальной энергетике? Что делается для ее развития?

– Энергетика, особенно коммунальная, постоянно находится в процессе выживания. И одно из глобальных направлений, которое сейчас внедряется, – это использование бенчмаркинга в тарифном регулировании, точнее, в нашей интерпретации бенчмаркинга, – применение сравнительного анализа. Но очень сложно опасно уравнивать между собой экономически разные сети, разные предприятия, разные регионы. Нужно анализировать, но не уравнивать их между собой.
  Стратегия развития электросетевого комплекса предусматривает использование методов сравнительного анализа при тарифном регулировании, при определении норматива потерь электроэнергии при ее передаче, вопрос в том, как это будет реализовано: цена ошибки очень велика. Еще одно направление Стратегии – сокращение числа электросетевых предприятий: при введении котлового метода определения стоимости услуг по передаче электроэнергии их число увеличилось многократно: отдельная линия или подстанция уже позиционирует себя как сетевая организация и получает тариф на услуги по передаче. Это совершенно правильное направление Стратегии, вопрос только в том, до каких пределов будет сокращаться число сетевых организаций.
  Сейчас подготовлен проект Постановления Правительства об определении критериев электросетевой деятельности, при неисполнении которых плата за услуги по передаче региональными органами регулирования устанавливаться не будет. Параметры, которые в нем прописаны, вполне объективны, во всяком случае, для первого этапа сокращения.